Дома и постройки Москвы.

Оружейная палата:
 


Особняк Рябушинского.

 

Особняк Рябушинского - Дома и постройки Москвы

По внешним формам и декору Особняк Рябушинского наиболее ярко отражает все черты модерна. Объем здания статичен, его асимметрия тонко уравновешена. По большим окнам трудно определить количество этажей. В пределах простых общих очертаний возникают сложные вторичные архитектурные мотивы. Переплеты рам — переплетающиеся ветви деревьев продолжают движение мелких кривых линий майоликового фриза с орхидеями. Облицован глазированными кирпичами. Карниз-полочка далеко вынесен и демонстрирует свойства новых тогда материалов (металл, бетон). Кованая решетка ограды — законченный образец стиля модерн.

Взгляни лучше напротив: дом N 6/2 по Малой Никитской — знаменитый особняк в стиле «модерн» архитектора Шехтеля. И, хотя дом этот сам по себе весьма мил ( хотя честно говоря, в Брюсселе, Мюнхене и Париже пару десятков похожих точно найдешь): надо сказать, что с известного времени стал он пользоваться если не плохой, то, во всяком случае, странной репутацией.

Создатель его, Федор Осипович Шехтель, снискавший уже в начале своего поприща громкую известность, окончил дни свои в затхлой темноте московских коммуналок. Пал Палыч Рябушинский (чья «костлявая рука голода» навсегда сдавила горло советского пионера-любителя истории), по чьему заказу и был, собственно говоря, выстроен этот дом, не только дома сего был лишен, но и Россию вынужден был оставить.

А Алексей Максимыч Горький, столь неосторожно сменивший красоты Капри на сомнительные прелести тогдашней Москвы? О чем думал он, поселившись среди роскоши этих апартаментов, где на каждую штору и кресло прикреплены были алюминиевые бирки с инвентарным номером? Представляешь, в какие игры играли здесь Великий Пролетарский Писатель и Великий Вождь — Отец Народов? С одной стороны, по европейским меркам, почему бы не жить в таком особняке писателю, чьи книги издавались таким тиражом?

С другой — внутренняя архитектура кукольного дамского дома в мраморных завитушках и лепных изысках явно отторгла тяжеловесную мебель, выданную угловатому исследователю человеческих душ. Не внесло гармонии и повальное по тем временам в Европе увлечение Востоком — многочисленные вазы и блюда китайской перегородчатой эмали, и хорошая коллекция японских нэцке.

И уж полным безумием, апофеозом сарказма времени возвышается в самом центре этого странного обиталища несомненного таланта и тщательно скрываемого отчаяния, взметнувшаяся волной теплого мрамора колонна, в одном из своих ракурсов предстающая перед изумленным зрителем почти трехметровым фаллосом.

Сразу за домом чудесный садик, самим Шехтелем и спланированный. Через садик этот мог бы хаживать к Горькому граф Алексей Толстой, живший чуть позже в соседнем — Спиридоновка N 7- доме, где сумел сохранить для себя, за известную плату разумеется, подобие прежней своей жизни.

Уж и графа нет, уж и потолок протек над уютной и какой-то душевно теплой его квартиркой во втором этаже. А в первом — все еще живет вдова личного биографа предусмотрительного автора «Хождения по мукам».

Если же и нам наведаться в садик, например весной, когда цветет в нем сирень, и присесть на стоящую в глубине лавочку, то, право и не знаю, надо ли нам куда-то еще идти? Но, если все-таки достанет нам сил оторваться от разлитого там годами покоя, то обернемся с благодарностью к редкому в Москве милосердию времен и бросим последний взгляд на посаженную еще Шехтелем сосну, почему-то превращающую его особняк в старую японскую гравюру.

 

 









© 2009 Moskva.dljatebja.ru
При использовании материалов сайта ссылка на источник обязательна!