Театр им. Гоголя.

Обреченный на посредственность.

Здание Театра Гоголя, что на задворках Курского вокзала, особенным изяществом не блещет. А. В. Анисимов, автор другой театральной постройки (таганской), писал о нем так: «Малопримечательное по своей внешней архитектуре здание, раскрашенное в зеленый и белый цвета. На главном фасаде — три фронтона, в центре побольше, сбоку поменьше, но никакой связи с планировочной композицией здания у них нет, вход также с ними не связан. На всем печать то ли провинциального дилетантства, то ли какой-то вынужденности».

Вот уж приложил так приложил.

А в послереволюционное время в этой постройке расположился довольно посредственный, под стать зданию, клуб. Назвали его в честь Ефима Кухмистерова, первого председателя железнодорожных профсоюзов Курского узла.

Клуб был воплощением тихого советского мещанства. Того самого, с которым даже не боролись злобные сатирики, а относились к нему как к залогу этакой добропорядочности и благонадежности. Даже Ильф и Петров воспевали такую эстетику жизни: «Киля и Клава продолжали аккуратно писать короткие письма, в которых каждый раз сообщали, что ничего нового не произошло, — ходят на каток, в клуб Кухмистерова, собираются раз в шестидневку у Кили на вечеринки».

Если верить авторам, то все блага и достижения капиталистического мира меркли перед этим культпросветучреждением. В клубе проходили лекции, концерты, вечеринки. Давал спектакли и Театр транспорта (к счастью, играли в нем не паровозы и трамваи, а обычные актеры, просто театр числился вроде как при железной дороге). В основном, конечно, все вращалось вокруг транспортной тематики. Газеты анонсировали: «Вечер, посвященный двухтысячному номеру „Гудка“, состоится в Клубе имени Кухмистерова в понедельник, 17 января. Начало в 7 час. вечера. Подробности — в программах. Билеты распределены через учкпрофсожи и дорожных уполномоченных „Гудка“».

На «первое Всесоюзное культсовещание» съезжались «культработники дорпрофсожей, клубов, библиотек, руководители физкультуры и делегаты с производства». И докладчики всерьез вещали перед залом: Центр всей культурной работы — клуб. А у нас всего только 20% членов союза втянуты в клубную работу. Над этим вопросом придется подумать культсовещанию.

В 1928 году, когда в городе проходила Первая всесоюзная спартакиада, клуб тоже оказался втянут в это важное мероприятие. Один из очевидцев вспоминал: «Вечером... в Клубе имени Кухмистерова (Гороховская, 8) в порядке „опытно-показательных демонстраций отдельных видов физической культуры“ вниманию публики были предложены различные элементы разминочных упражнений, художественной и ритмической гимнастики; там же проводились состязания по танцам, а в антрактах устраивались массовые мероприятия спортивного характера с участием зрителей».

В клубе работал кружок планеристов, члены которого даже собрали несколько планеров. Их, недолго думая, назвали «КИК» («Клуб имени Кухмистерова»). Правда, известный летчик-испытатель Игорь Шелест не слишком лестно отзывался о произведениях кухмистерских энтузиастов: «Это был очень посредственный планер, с плохими аэродинамическими качествами, и когда они взлетали, то удавалось пролететь очень немного: он садился почти там же, откуда взлетал, как вспоминал впоследствии Сергей Павлович (Королев. — «Известия»), «прямо под собой».

Правда, и в этом клубе иной раз случались беспорядки. Одна из газет писала о любителях культурного досуга: «Взламывают комнату, уединяются с девушками и всем, кто попытается помешать, грозят мордобитием. Выльют два ведра холодной воды на голову рабочему... Ломают из озорства мебель. Затевают драки. Оскорбляют женщин... Бьют стекла. Не всегда задают себе труд пропутешествовать в уборную и „облегчаются“ тут же, где сидят, — в зале, или в аудитории, или в фойе. Был случай, когда комсомолец в присутствии массы рабочих и работниц снял штаны, чтобы исправить какой-то беспорядок в костюме».

Впрочем, такие происшествия лишь оживляли серенькую жизнь добропорядочного клуба.