История одной обсерватории.

В структуре учебной программы Московского университета со времени его основания до принятия нового Устава в 1804 г. не было самостоятельной кафедры астрономии. Однако это не означает, что астрономия была совершенно исключена из круга преподавания. Можно предположить, что элементы астрономии включались в курс физики, который читался профессором прикладной математики и опытной физики И. А. Ростом. Косвенным свидетельством тому, в частности может служить рассказ Н. М. Карамзина, включенный им в известное его произведение «Письма русского путешественника».

В нем описана встреча с прославленным философом и астрономом, ректором Кёнигсберского университета, Иммануилом Кантом. Беседа состоялась в 1789 г., когда молодой Карамзин, слушавший лекции в Московском университете, оказавшись в Кёнигсберге, счел своим долгом посетить «славного Канта, глубокомысленного тонкого метафизика». Краткий отчет о беседе свидетельствует о знакомстве Карамзина с трудами ученого, а восхищение им «историческими и географическими знаниями» Канта указывает на уважительное отношение к науке, прививавшееся в стенах Московского университета.

Кроме того, проезжая затем ночью через маленькое местечко Фрауенберг, Карамзин досадует, что не может увидеть тех комнат, в которых жил знаменитый математик и астроном Коперник. Его оценка значения открытия Коперника высказана в весьма остроумной форме: «И таким образом пифагоровы идеи, над которыми смеялись греки, верившие своим чувствам более нежели философу, воскресли в системе Николая Коперника».

В типографии Московского университета дважды издавалось компилятивное сочинение проф. Ф. Г. Дильтея «содержащее в себе толкование сферы, ее кругов, движения звезд, древних и новых систем света с сокращенным изъяснением о употреблении глобусов и мер географических.» Перевод с французского был сделан студентом В. Кочубеем.

В работе «О начальном периоде истории астрономии в Московском университете» историк науки С. Н. Корытников (ИАИ, 1956) указывает на существование свидетельств того, что еще в 60-70 гг. 18 в. в Академии Наук в Санкт Петербурге рассматривался вопрос о строительстве астрономической обсерватории для Московского университета.

В конце XVIII века в Европе бурно развивается наблюдательная астрономия. В частности в 1798 г. вступила в строй известная немецкая обсерватория в Готе, на базе которой было основано знаменитое Астрономическое общество «Astronomishe Geselschaft». Потребность в обсерватории безусловно ощущалась в среде университетской общественности. Об этом свидетельствует появление интереса к асторономии у учеников проф. И. А. Роста, М. И. Панкевича и будущего ректора университета П. И. Страхова, написавшего в 1791 г. диссертацию на тему «О движении тел вообще и в особенности звезд небесных» и работу «Записки о наблюдениях течения большой кометы, явившейся в сентябре 1811 г.».

Обе рукописи, по-видимому, сгорели во время пожара 1812 г.. М. И. Панкевич впервые прочел курс лекций по астрономии на русском языке в 1791 г.. С деятельностью Панкевича связан переломный момент в преподавании астрономии. А именно, к теоретическому изложению предмета присоединились «приучения студентов к употреблению астрономических орудий». Как свидетельствует Шевырев в «Истории Московского университета» к 1800 г. было приобретено небольшое собрание астрономических снарядов, которые погибли во время пожара в 1812 г..

П. В. Щегловым найдено упоминание о сооружении временной астрономической обсерватории в виде деревянной башни на крыше центральной части главного корпуса Московского университета на Моховой улице [М. К. Любавский, М. У. в 1812 г., Москва 1913 г. Мы задались целью найти документальные свидетельства постройки этой обсерватории. В центральном историческом архиве Москвы в фонде ?418 имеются два документа: «Ведомость о денежном приходе и расходе 1804 г.» и «Замечание на статьи расхода примерной ведомости».

В пункте 7 расходной ведомости записано:«на библиотеку, кабинеты редкостей, на инструменты, лаборатории и обсерваторию и на вновь приобретенные учебные пособия вообще». Ведомость составлена 10 ноября 1804 г. К ведомости прилагалось замечание, в котором написано, что 5000 руб., полученных из КАБИНЕТА на потребности химической лаборатории и астрономической обсерватории, не надо показывать, а оформить в виде единовременного частного дара вещей, действительно инструментов астрономических и физико-химических в течение 1804 г. полученных университетом. В сие число можно включить и постройку УЧЕБНОЙ ОБСЕРВАТОРИИ.

Итак, обсерватория была построена в 1804 г., но недаром даже в чисто бухгалтерском документе она названа учебной. Она не могла удовлетворить М. Н. Муравьева, ставшего попечителем университета в 1803 г.. В первом же своем отчете за 1803 г. М. Н. Муравьев писал: «Университет не имел астрономической обсерватории с надлежащими инструментами. Физический кабинет хотя и был обилен машинами и снарядами, но уже значительно устарел и отстал от науки». Отстал от науки — это замечание подчеркивает удивительную проницательность Муравьева, никогда не выезжавшего за границу, но четко улавливавшего дух времени.

В письме к чиновнику министерства народного образования В. Н. Каразину, опубликованному в журнале «Русская старина» за 1900г изложена его оценка назначения Московского университета. «Что касается до МУ, то для доставления ему всей деятельности и влияния, каковых он может быть способен, комитет (созданный для написания нового устава МУ) устремил свое внимание как раз на рассмотрение недостатков, препятствующих исполнять совершенно назначение свое, так и приискание истинных способов увеличить приносимую им пользу». Со всей энергией и неутомимостью отдается Муравьев делу преобразования учебного процесса в университете.

Первые заботы о планомерном и надлежащем преподавании астрономии принадлежат попечителю учебного округа в 1803-1807 годах Михаилу Никитичу Муравьеву (1757-1807), который тотчас по назначению его попечителем решил улучшить преподавание естествознания в Университете«. Муравьев обратился к известному немецкому астроному Боде, бывшему к тому времени уже почетным академиком Петербургской Академии наук. В письме он просил рекомендовать для работы в Университете астронома, имея в виду и постройку настоящей астрономической обсерватории. Кроме того, как приводится в «Истории Московского университета» Шевырева: «доставил я в Университет удобный для больших наблюдений Григорианский телескоп, Кериевой работы, выписал из Лондона Арнолдов хронометр и заказал у Берже, искусного художника астрономических орудий, большой регулятор и полный круг величиной три фунта в диаметре».

Муравьев поручил также проф. Панкевичу подготовить двух студентов для наблюдений на этих инструментах. Не обучал ли Панкевич студентов в построенной к тому времени учебной астрономической обсерватории? К инструментам, выписанным Муравьевым, прибавился астрономический экваториал работы английского художника Шорта, пожертвованный в 1805 г. П. Г. Демидовым. Все эти инструменты указывали на серьезные намерения Муравьева добиться постройки настоящей астрономической обсерватории. Он уже понимал, что обсерватория должна находится изолированно и лучше подальше от центра города. Так сохранилась запись в бумагах Муравьева, касающихся МУ, там есть такие слова: «Преднамереваясь основать Обсерваторию, ласкался я получить выгодное местоположение вне города и для построения оной (получить) одного из сотрудников главного Берлинского астронома Боде:».

Христиан Фридрих Гольдбах (1763-1811), рекомендованный Боде, приехал в Россию осенью 1804 г. Преподавание астрономии Гольдбах осуществлял в 1805-1811 годах. Для практических занятий определялось особое время: «дни и часы для показания звездного неба и наблюдений назначены будут, смотря по погоде». Но использовал ли Гольдбах учебную обсерваторию на крыше остается пока неизвестным. Собственные наблюдения для определения широты, покрытия звезд Луною и др. он производил в одной из комнат своей квартиры в ректорском доме. Как пишет проф. Драшусов в его биографии «комната его квартиры служила ему обсерваторией».

К сожалению, ранний уход из жизни М. Н. Муравьева не позволил довести дело постройки обсерватории до конца, хотя земля, для нее предназначавшаяся, была им приобретена. После смерти Муравьева в 1807 г. Гольдбах потерял интерес к астрономическим наблюдениям и обратил свой интерес к географическим определениям координат и геофизическим измерениям.

Конец учебной обсерватории МУ очень ярко описан Любавским со слов очевидца пожара в 1812 г. Штельцера: «в половине второго ночи увидал охваченную пламенем деревянную обсерваторию на главном корпусе:. Пожар с чердака проник внутрь главного корпуса и он в течение ночи весь выгорел».