Кокоревская галерея.

Сквозь жестяные очки.

Бытует мнение, что просвещенное купечество, которое приобретало живопись, жертвовало на медицину и давало своим детям качественное образование, стало формироваться лишь в конце позапрошлого столетия. Якобы до этого подобными делами занималось сплошь дворянство. Это мнение ошибочно. Пример тому — так называемая Кокоревская галерея, созданная предпринимателем без титула В. Кокоревым полтора столетия тому назад. Она была на месте серенького здания, стоящего по нынешнему адресу Петроверигский переулок, 10.

Василий Александрович купил этот участок (и, естественно, стоящую на нем недвижимость) в 1858 году. И сразу же пристроил специальный двухэтажный флигель-теремочек в русском стиле для своей коллекции картин. А в 1862 году здесь открылась общедоступная Кокоревская галерея.

Это событие стало своего рода сенсацией. «Северная пчела» (столичное издание) писала: «Сегодня открылась в первый раз для публики много лет собираемая и давно уже ожидаемая Москвою картинная галерея, составленная В. А. Кокоревым. Галерея устроена для Москвы, не имевшей до сего времени решительно никакого пособия для художественного образования публики... Вряд ли можно представить себе издержку более почтенную и в настоящее время более нравственно производительную, как осуществление мысли московской публичной галереи».

Одновременно с восхвалениями почитателей прекрасного Кокорев получил нагоняй от губернатора А. А. Закревского. Арсению Андреевичу не понравилось название музея, крупно выведенное над входом: «Хранилище народного рукоделия». Он увидел в этом нечто безусловно либеральное и распорядился надпись уничтожить.

Публичной и общедоступной эта галерея была названа условно. Кокорев не ставил целью приобщить к изящному простого мужика, а потому как истинный предприниматель ввел «для всей образованной и жаждущей образования публики» плату за вход — 30 копеек (по тем временам немаленькие деньги). Правда, по праздникам билет стоил в три раза меньше, но, как правило, российский обыватель не планировал на праздник посещение музеев — у него в смысле отдыха были иные предпочтения.

Зато для тех, кто мог себе позволить наслаждаться живописью (а в галерее были вывешены работы Левицкого, Венецианова, Брюллова, Айвазовского, Ван Дейка, Брейгеля и прочих знаменитостей) тут действовал своеобразный клуб — с залом для публичных лекций и трактиром, выполненным в русском вкусе. Тут на «литературных утрах» выступали Достоевский и Островский.

Особо поражало обустройство экспозиции. Один из посетителей писал: «Все восемь залов музея убраны богато и со вкусом. Мягкие диваны, красивая резная мебель в русском стиле, прекрасный паркет, столы с затейливой инкрустацией... бюсты мраморные и алебастровые, дорогие вазы... достаточный свет сверху». Кроме того, из-за границы были получены особые увеличительные стекла и так называемые жестяные очки для рассматривания подробностей художественных произведений.

Увы, первый российский картинный музей очень скоро закрылся. Он просуществовал всего лишь восемь лет. Причиной тому были не конфликты с властью, не обвинения в свободомыслии, а элементарные предпринимательские неудачи. И Кокорев сначала продал здание, а после и саму коллекцию. Главным покупателем картин выступило Министерство императорского двора. А часть работ ушла к другому купцу и коллекционеру — Д. П. Боткину (он жил неподалеку, на Покровке). Само же здание купило так называемое Петропавловское училище, и, безусловно, в нем воспитывали юных москвичей в духе возвышенной романтики.

Иной раз даже с перебором. Однажды, в частности, в газетах появилась информация: «В мужском училище при лютеранской церкви Св. Петра и Павла... во время классных занятий ученик 3-го класса, германский подданный Фридрих Франгольц, 14 лет, выстрелом из револьвера в грудь лишил себя жизни. Из оставленных покойным писем видно, что он решился на самоубийство «от безнадежной любви».

В обычных казенных гимназиях подобное не наблюдалось.