Стадион Динамо.

Первый Колизей, построенный в Москве, — конечно, стадион «Динамо». Он же и первый стадион в городе. Перед авторами — архитекторами Лангманом и Чериковером стояла, в общем-то, обычная для того времени (а стадион построен был в 1928 году) задача — как-нибудь впихнуть античные мотивы в модную конструктивистскую эстетику. В результате получилось непонятное сооружение — вроде бы по-конструктивистски скромное и сдержанное, но притом с колоннами.

Стадион сразу же сделался невероятно популярен. В то время на футбол ходила вся Москва, независимо от возраста и даже пола. Ильф и Петров писали: дескать, если поначалу чья-нибудь жена сопротивляется походу на футбольный матч, то все равно «футбол свое возьмет, и через час эта женщина будет кричать нечеловеческим голосом:

— Неправильно! Судья мотает!

И возможно даже, что это хрупкое создание вложит два пальца в розовый ротик и издаст протестующий индейский свист«. Естественно, что в дни футбольных матчей возле стадиона на нынешней Ленинградке возникало истинное вавилонское столпотворение. Существует даже жутковатое предание о том, что перед одним из матчей здесь случилось уникальное дорожно-транспортное происшествие — пешеходы задавили автомобиль. Как правило, случается наоборот, однако же на сей раз пешеходов было слишком много. Водителю пришлось остановиться, и толпа болельщиков пошла прямо по его машине.

Разумеется, на всех желающих трамваев не хватало. Необходимо было что-то предпринять. Видимо, отчасти из-за этого вторая линия московского метро прошла под Ленинградкой, а одна из ее станций, разумеется, не только разместилась рядышком со стадионом, но и взяла себе его название.

Справочники сталинской эпохи сообщали: «Станция „Динамо“ обслуживает огромный стадион столицы, и в ее архитектуре доминируют мотивы спорта и физкультуры. Они отражены в стройных формах наружных вестибюлей, в скульптуре их фризов, в серии фарфоровых медальонов, украшающих станционный зал... Глубокие купола в перекрытии вестибюлей создают ощущение высоты, свободы, развивая общую тему архитектуры этой станции».

То есть формально был построен этакий Колизей Второй. Но уже не в конструктивистских рамках, а во всю красу так называемого сталинского ампира — шел 1938 год. Наземные постройки этой станции успешно конкурируют собственно со стадионом — они не в пример роскошнее. Внутренние интерьеры — с тяжелыми колоннами, предельно теплой цветовой гаммой и кругленькие барельефы со спортсменами в карикатурных позах скорее подошли бы залу ресторана, нежели станции, символизирующей спорт и физкультуру.

Тем не менее преемственность (стадион — станция) довольно часто декларировалась и в путеводителях, и даже в произведениях искусства. Вот лишь один из примеров — стихотворение поэта В. Семернина:«Динамо» есть «Динамо»: смех, сила, ловкость это! И маленькая драма — остался без билета... Ну что ж? Спущусь к спортсменам в метро — для тренировки, чтобы остаться смелым, веселым, сильным, ловким!

Как ни странно, в этих двух четверостишиях некая доля логики все же присутствует. Дело в том, что здесь, на станции «Динамо», и впрямь в какой-то степени проходят тренировки. Проходят же они благодаря уже упоминавшимся кругленьким барельефам работы скульптора Янсон-Манизер. Очень уж велик соблазн все-таки исхитриться и повторить какую-нибудь из невероятных поз изображенных там спортсменов. И ближе к вечеру подвыпившие пассажиры иной раз развлекаются подобным образом.