Литературный институт, усадьба А. А. Яковлева.

Большая Бронная. Литературный институт.

Слева на углу некогда стоял тот самый дом Худлита, который, как рассказывал Булгаков, народная молва окрестила домом Грибоедова, на том основании, что считалось, что в еще более старые времена он как будто принадлежал тетке Грибоедова.

Далее за ним, по левой стороне, за наклонившейся в сторону тротуара чугунной оградой, спиной к нам стоит дом уж точно принадлежавший дяде Герцена — Александру Яковлеву. Герцен, родившийся в этом доме, где ненадолго по приезде из-за границы остановилась его мать, вспоминал о дяде: «Это было одно из немногих уродливых существ, которые только и возможны в оригинально уродливой русской жизни... Покинутый всеми родными, он жил один-одинехонек в своем большом доме на Тверском бульваре, притеснял свою дворню и разорял мужиков. Он завел большую библиотеку и целую крепостную сераль, и то и другое держал назаперти.»

Литературный институт, усадьба А. А. Яковлева — главный корпус института сохранился с XVIII века, флигели перестроены в 1882 году архитектором А. С. Каминским. В главном корпусе в 1812 году родился А. И. Герцен, усадьба принадлежала его дяде, А. А. Яковлеву. В 1840 году здесь поселяется Д. Н. Свербеев, у которого бывали Гоголь, Аксаков, Грановский, Щепкин, Белинский. Позднее главное здание перестраивается, флигели расширяются. Помещения сдаются разным учреждениям. В 1920 году усадьба национализируется и передается писательской организации. Во флигелях жили Сергеев-Ценский, Мандельштам. Платонов, Вс. Иванов. В 1920 году на воротном столбе усадьбы установлен барельефный портрет Герцена (скульптор Н. Андреев), в 1959 году перед домом открыт памятник Герцену (скульптор М. Мильбергер).

Если мы войдем во двор дома повернем к нему лицом, он не станет от этого более пригожим. Но зато мы прочитаем на вывеске у парадного подъезда, что тут расположен литературный институт. Рискнем толкнуть тяжелую дверь и проникнуть в это гнездо российских талантов.

Любезный охранник в камуфляжной форме, сидящий слева от входа в стеклянной будке и держащий в руках книгу... «Салтыков-Щедрин. Избранное» — положение обязывает — позволит нам подняться по истертым мраморным ступеням на второй этаж. Под бдительным взглядом бронзовой головы Горького, торчащей из стены, с трепетом читаем расписание занятий, объявления и несколько выпусков небрежно от руки написанной газеты. «Забыл физкультуру — забудь литературу». Эпиграф одного из выпусков гласит: «Спорт избавляет человека от родового шока. Зигмунд Фрейд». Подчерпнув, прочувствовав и содрогнувшись, вернемся во двор усадьбы.

Здесь в левом флигеле (если смотреть на центральное здание) в двух крохотных комнатках расположилась книжная лавочка, в которой незадорого можно купить цитируемого любителями физкультуры Фрейда, Юнга, Шопенгауэра, книжку «Мао Дзе Дун. Записки лечащего врача» и массу других малотиражных книжек. В этом же флигеле, со входом чуть дальше — маленький ресторанчик «Форте».

Увы, нельзя посидеть под деревьями на лавочке во дворе усадьбы, в кажущемся удалении от Тверского бульвара, шумящего за высокой чугунной решеткой. Лавочек-то и нету. Старые знать поизносились, а на новые видимо денег нет. Оттого одиноко стоит на невысоком постаменте памятник Герцену работы М. Мильбергера.

Выйдя со двора через калитку у левого флигеля на Тверской бульвар, повернем направо и обнаружим на стене флигеля мемориальную доску «Здесь с 1931 по 1951 год жил писатель Андрей Платонович Платонов». А мы добавим для точности — «жил и работал дворником». Так же как и Гроссман, чьей мемориальной доски, однако, нет. Зато есть нечто трудно читаемое о Мандельштаме, ютившемся здесь в какой-то каморке со своей Надей.

«Я от жизни смертельно устал,
Ничего от нее не приемлю,
Но люблю мою бедную землю
Оттого, что другой не видал.»

Бурной жизнью, полной боев, побед и поражений, жил соседний с флигелем дом 23 по Тверскому бульвару, который мы пройдем до угла и остановимся, чтобы видеть и сам дом, и церковь слева за ним, чуть в глубине.