Скоропечатня Левенсона.

Типографический замок.

Столетие назад московская промышленность вовсю поэтизировалась. Правда, не стихотворцами (это возникнет уже после революции), а архитекторами. Появился новый стиль промышленной архитектуры — романтичный, с арочками, каменным узором и готическими башенками. Здания МЭЛЗ, Трехгорки и Первого часового завода впору переоборудовать под пятизвездные гостиницы. Но всех, пожалуй, перещеголял типограф Левенсон. Типография (или, иначе говоря, скоропечатня), стилизованная под средневековый замок, — это уже было чересчур.

Но Левенсон считал иначе. И на своем участочке в Трехпрудном переулке (N 9) он затеял именно такое странное сооружение. При этом замок был, конечно же, всего лишь стилизацией — промышленник мечтал о «современной, хорошо построенной и устроенной фабрике... наших дней, представляющей собою комбинацию... всех последних слов новейшей техники, гигиены и архитектурного искусства».

В качестве архитектора был выбран Федор Осипович Шехтель. Впрочем, слово «выбран» не совсем подходит. Непредвзятый Левенсон объявил конкурс, и Федору Осиповичу, в то время уже знаменитому и, более того, модному архитектору, приходилось бороться за право постройки левенсоновской «фабрики».

Замок весьма понравился владельцу. Он его описывал с любовью и теплом: «Здание Товарищества Скоропечатни  А. А. Левенсона хотя и выстроено во вкусе средневековых сооружений, но в его наружной отделке сильно чувствуется так называемый «новый стиль». Он смягчает некоторую строгость и сумрачность средневекового зодчества, и поэтому впечатление от фасада нового здания скорее веселое, без малейшей вычурности... Здание видно еще с Тверской улицы, при повороте в Мамонтовский переулок.

Издали оно красиво выступает своими легкими линиями, высокой шатровой крышей и остроконечностями. Вблизи впечатление значительно выигрывает. Несмотря на свои размеры, постройка не кажется чересчур массивной, а, напротив, поражает своей легкостью. В наружных украшениях — полная умеренность. Всего один барельеф, простой, художественно исполненный дрезденским скульптором«.

И так далее.

Левенсон был пионером не только в архитектурном смысле. Его типография, к примеру, издавала самую настоящую газету под названием «Ежедневное либретто». Специализировалась она на новостях культуры и (немецкая хозяйственность владельца) содержала множество рекламы. При этом наряду с такими вроде бы нейтральными призывами, как «Вставая утром, пейте какао Эйнем» и «Требуйте всюду гильзы Катыка», там была реклама конкурентов — например, издательства П. Юргенсона. Разве в наши дни можно представить, как один производитель колы рекламирует тот же напиток с другим брендом?

Но в историю города Левенсон вошел не как издатель газеты и тем более не как любитель готических замков. Именно у него в 1910 году вышла первая книга Марины Цветаевой «Вечерний альбом». Видимо, потому, что типография располагалась рядом с домом, где жила юная поэтесса.

А спустя некоторое время к ней явился незнакомый юноша.

— Вы — Марина Ивановна Цветаева, автор «Вечернего альбома»? — спросил он. И продолжал: — Я пришел потолковать с вами об убеждениях и о мнениях. Я не могу установить ваши убеждения по стихам. У меня много вопросов. Вы не заняты сейчас? Юноша оказался занудным донельзя. Вскоре Цветаева стала нести откровенную чушь — лишь бы отделаться от незваного гостя. Но его, как настоящего зануду, не пронимало ничего. В конце концов Марина подвела его к окну и показала на скоропечатню Левенсона:

— А тут живет наш дед, он — феодальный барон. И мы с Асей (сестрой Марины Цветаевой, из воспоминаний которой и взята история. — «Известия»)...
— ... каждый день ездим к нему на карете с гербами, — продолжила Ася.

Тут только до гостя стало что-то доходить. Он произнес:
— Мне надо идти заниматься. Я, может быть, еще к вам приду. Так архитектура левенсоновского замка защищала от настырной публики клиентов этой типографии.