Мода.

 


Кензо Такада (Kenzo).

 

Мода haute couture - Кензо Такада (Kenzo)

Он был одним из тех, с кого в Европе началась мода на все японское. Он был первым, отменившим вытачки, узкие рукава, застежки-«молнии». Он был первым, предложившим Европе рукава-кимоно, набивные рисунки, яркие цветы на юбках. Европа была в восторге от Кензо!

Такада родился 27 февраля 1939 года в провинции Хиого, в деревушке у подножия древнего замка Химейи. Кензо был последним, пятым ребенком в семье владельца чайного домика. Больше всего он любил разглядывать модные журналы своих сестер и рисовать костюмы для бумажных кукол. Однако мечта Кензо поступить в знаменитый «Бунка Гакуен», где готовили модельеров, была более чем призрачна: мальчикам дорога туда была закрыта. Да и родители Кензо решительно воспротивились его выбору, пообещав поддержку лишь в случае, если он поступит в университет.

Промаявшись семестр на факультете английской литературы, Кензо бросил учебу и, в пух и прах, разругавшись с родителями, навсегда покинул родной город. Без средств, без связей, но твердо знавший, чего хочет, он устремился в Токио, где первым делом нашел работу и поступил на заочные дизайнерские курсы. Непокорному сыну пришлось несладко. За 7 долларов в месяц он подрабатывал в мастерской одного художника — мыл ему кисти и грунтовал холсты. Этого кое-как хватало, чтобы оплачивать заочные курсы дизайна одежды. Правда, совсем не хватало, чтобы есть.

Зато, когда ему исполнилось 19, у него было уже достаточно опыта, чтобы поступить в школу дизайна, и достаточно храбрости, чтобы закрыть глаза на тот факт, что в этой школе учились только девушки. Через три года обучения графа дневника Кензо, куда он записывал свои достижения, пополнилась двумя новыми пунктами. Пункт первый: «Получил ежегодную премию дизайнерской школы Soen. Оч. престижно». Пункт второй: «Создаю по 40 моделей в год для сети женской одежды Sanai. Оч. доволен собой».

Так он писал, сидя вечерами на полуразвалившейся кровати в стареньком домике на окраине Токио, который приобрел за гроши. А по ночам мечтал о Париже. Ему казалось, он знает, что в этом городе живет его муза. Ему казалось, они обязательно встретятся там. Ему казалось, что, как только они встретятся, он создаст такие платья, какие еще не создавал никто, и весь мир сразу поймет, что на свете появился новый гений, и забудет старые, пышные кринолины, и начнет одеваться по-новому... Вот только как туда добраться, в этот Париж?

Чуть позже ему улыбнулась удача — Кензо внезапно «разбогател». Городские власти приняли решение о переустройстве квартала, где находился дом молодого дизайнера. Здание снесли, а Кензо получил компенсацию — 350 тысяч иен. Вместо того чтобы сразу же купить дом, Кензо решил потратить деньги на поездку в город своей мечты — Париж. И вовсе не ради того, чтобы посмотреть на собор Парижской Богоматери, а ради славы и международного признания.

1 января 1965 года он приехал в Марсель и сел в поезд, который отправлялся в Париж. Он не говорил по-французски, у него не было ни работы, ни денег. Когда он добрался до Парижа, то обнаружил, что, во-первых, там пахнет ландышами и круассанами и, во-вторых, что встреча с музой откладывается на неопределенный срок. А ведь за долгие дни плавания он успел создать сто двадцать принципиально новых и совершенно поразительных моделей, пять дивных коллекций и даже провести три показа. Поскольку все это он проделал, естественно, мысленно, то все показы, понятное дело, прошли на ура.

Но за углом Лионского вокзала в Париже его поджидала неудача. Город его мечты не хотел замечать начинающего японского дизайнера, который даже и говорить-то по-французски толком не умел. Ютясь в тесной комнатушке на Клиши, где даже не было удобств, Кензо пытался постичь все законы и тонкости мира моды. Он регулярно посещает все важнейшие показы — Кардена, Диора, Шанель — и все глубже погружается в пучину депрессии. Haute couture — недоступная цель, параллельная вселенная, идеальная одежда, далекая от реальной жизни. Кензо понял, что если пойдет традиционным путем, то ничего не добьется. Понадобятся десятилетия, чтобы сравняться с грандиозными именами. Нужно было нечто новое, чего пресыщенный Париж еще не пробовал. В перерывах между показами он проводил время в поисках своей музы.

Он искал ее, бродя по парижским улочкам, искал, путешествуя по парижским блошиным рынкам, искал, сидя часами в открытых кафе со стаканом воды и чашкой кофе (на большее средств пока не хватало) и разглядывая прохожих... Прохожие были одеты прекрасно, прохожие были одеты ужасно, прохожие, одним словом, были одеты кто во что горазд, и хуже всего было то, что он решительно не знал, что им предложить. Он не мог предложить им стать еще более элегантными — это уже сделала Шанель. Он не хотел сделать их еще более роскошными — это им предлагал Сен-Лоран. Он хотел... он не знал, что он хотел.

Ему было 30 лет, и он твердо знал, что вот-вот станет очень знаменитым, вот только было пока не ясно, когда и как. Он не знал этого до тех пор, пока не вспомнил, что видел в своей жизни нечто, чего не видели метры haute couture — японские сады цветов. Чуть позже на блошином рынке Кензо встречает владельца бутика в Галерее Vivienne Луи Феро. Кензо демонстрирует ему последние эскизы. Феро сразу понял, с кем имеет дело, и, прикупив пяток из принесенных работ, рекомендовал удивительного японца редактору Elle. Это была удача.

Познакомившись с представителями прессы, Кензо понял, что именно журналисты помогут ему разобраться в конъюнктуре французской моды и сведут с нужными людьми. Мнение, что Кензо — едва ли не первый в истории прет-а-порте персонаж, «раскрученный» при помощи PR-технологии, не лишено оснований: друзья-журналисты старались вовсю, продвигая его на авансцену парижского бомонда. Он же привлекал людей не только своим талантом, но и экзотической внешностью, умением дружить и нравиться окружающим. Он был гостем на всех дефиле, обзавелся связями среди гуру европейской моды и между делом подсовывал им свои эскизы. В конце концов за ним стали охотиться владельцы известных бутиков и модных журналов.

Молодежная мода принесла ему быстрый успех. Его модели уже тогда отличала неподражаемая смесь цветов и рисунков. Клетка, полоска, цветочные и «звериные» рисунки смешивались в самых невероятных сочетаниях, оставляя впечатление жизнерадостности и «удовольствия от каникул». Сам Кензо определял свой стиль как «разрушение Haute Couture», сочетая дальневосточные и другие этнические влияния с парижским шиком.

Через пять лет после приезда в Париж Кензо вместе с Атсуко Кондо, давней сокурсницей по колледжу, открывает самый очаровательный бутик Парижа тех лет — «Джангл Джэп» (Jungle Jap) — на Больших Бульварах, вдалеке от «золотого треугольника» и расположенных там салонов мэтров высокой моды.

Вскоре Кензо объявил о своем первом шоу, которое состоялось 14 апреля 1970 года. На первый показ Кензо Такады пришли 50 человек. Они увидели странные яркие одежды — по большей части кимоно, сшитые из японских хлопчатобумажных тканей. Поначалу народ в зале смеялся. Они еще не подозревали, кто будет смеяться последним.

В 70-е годы, когда господствовала одежда, облегающая фигуру, с узкими рукавами и плечами, это было новым. «Телу нужно пространство, — говорил модельер. — Как в физическом, так и в духовном смысле». Кензо начинает вводить моду на объемные вещи, потому как любой японец генетически не понимает одежду, обтягивающую и подчеркивающую фигуру. В таких вещах японцы «задыхаются». Объемная одежда была по-настоящему революционной. Но, как и любая революция, эта имела исторические предпосылки. Утомленная блеском гламура, Европа уже не могла и не хотела подчеркивать талию и бедра. Хотелось убрать собственное тело со всеобщего обозрения.

Именно это стало толчком к распространению слухов о маленьком магазинчике, доверху забитом яркими одеждами, слухи мгновенно облетели весь Париж. Однако настоящая известность пришла к Кензо лишь после 1976 года, когда он зарегистрировал собственный лейбл и создал целое направление в европейской моде — «деструктивный кутюр». Далее все развивалось по нарастающей. Кензо открыл роскошный магазин в самом центре Париже, на пляс Виктуар. Этот бутик на площади Виктуар немедленно становится самым модным местом в Париже.

За 70-ми следуют 80-е, когда мир сходит с ума от всего, что связано с модой, когда воплощаются самые дерзкие фантазии дизайнеров, Кензо становится одним из первых модельеров, превративших показы одежды в феерические шоу: «Мне нравится веселье, а Париж в те годы особенно к нему располагал».

Туники Мао, платья инфант с картин Веласкеса, платья с брюками из Вьетнама, униформа королевских гвардейцев, пышные чешские юбки — все это стало неотъемлемой частью так называемого стиля «богатых хиппи», который успешно выдержал атаки минимализма, гранджа и «новой классики». Серый — зимой, синий — весной, кружево — вечером, сумочка в цвет туфель, не более трех цветов в костюме — куда делись эти правила? Спросите у Кензо Такады. И он ответит: «Деревья зеленые, все деревья зеленые, мы видели столько зеленых деревьев, что забыли: деревья бывают розовыми тоже, но если бы все деревья были розовыми, я бы показал вам зеленое дерево».

В 1983 Кензо создал свою первую мужскую коллекцию; запустил Kenzo Jeans, Kenzo Junior, Kenzo Bed Linen, Kenzo Enfant, Kenzo Bebe, Kenzo City. В 1987 году вышел первый женский аромат от Кензо — Kenzo de Kenzo. Это, конечно же, цветочный аромат, и на флаконе — бутон несуществующего цветка, не то шиповник, не то пион, не то растение из сказочных джунглей. Позже появился целый букет цветочных ароматов Kenzo: L? Eau par Kenzo, Kenzo Jungle, Flower by Kenzo — и каждый был чудом, а потому становился сенсацией.

И так до 1990-го, ставшего поворотным в его судьбе. Тогда умер ближайший друг Кензо, Ксавье де Кастелла. У Кензо опустились руки, и его впервые посетила мысль о том, чтобы покинуть моду. Напряженно работая, он пытался побороть овладевшее им уныние, однако в 1993-м он не выдержал и сдался, согласившись на предложение концерна LVMH продать свою торговую марку. Так коллекция LVHM, которому принадлежат такие логотипы, как «Диор», «Живанши», «Кристиан Лакруа», пополнилась еще одним экспонатом — лейблом «Кензо».

Благодаря этому событию теперь Кензо может позволить себе роскошь заниматься просто творчеством, не вникая в бизнес. Дом Kenzo — целая империя, приносящая ее создателю почти 200 миллионов долларов в год. А в октябре 1999 года в Париже Кензо подвел итог: он показал свою последнюю коллекцию pret-a-porter весна- лето 2000, а затем впечатляющую ретроспективу трех десятилетий творчества.

После чего дизайнер покидает свой Дом. Как он сам утверждает, совсем не вдруг и уж точно не навсегда. Мастер сам назначил преемников — это 38-летний француз Жиль Розье, который занимается в Доме Kenzo женской одеждой, и его ровесник датчанин Рой Крейберг, ответственный за мужскую линию. «Они хорошо прочувствовали дух марки. И мне бы хотелось, чтобы, уважая этот дух, они добавили нечто новое, чтобы стиль эволюционировал».

Прощальный вечер японского модельера проходил в зале, рассчитанном на три тысячи мест, и был настоящим триумфом. В первом ряду восседали короли мирового фэшн: Соня Рикель и Тьерри Мюглер, Иссей Мияке и Йоши Ямамото, Юбер Живанши и Аззетдин Алайя. Кензо не только прощался с модой, но и праздновал 30-летие своего творчества. Среди восьмисот манекенщиц были женщины, ставшие друзьями модельера. На подиум даже вышла 80-летняя журналистка, которая первой в середине 60-х написала статью про никому не известного начинающего дизайнера.

Сегодня Кензо ведет жизнь обычного французского пенсионера. Трижды в неделю занимается спортом и вопреки уверениям, что настоящее его нисколько не интересует, начинает день с ежедневной газеты «Асахи симбун». Его дом на улице Бастилии, стоящий посреди вишневого сада, впечатляет масштабами и убранством. Площадью в тысячу квадратных метров, он доверху забит произведениями искусства всех времен и народов. Кто знает, может, если бы Кензо в свое время не рискнул, то жил бы сейчас в своем скромном японском доме стоимостью 350 тысяч иен и продолжал рисовать одежду для бумажных кукол.

 

 









© 2008 Brendy.dljatebja.ru
При использовании материалов сайта ссылка на источник обязательна!